|
45. МОНТЕР АЭРО-ЭЛЕКТРОСТАНЦИИ
Все эти дни техник Сорроу пролежал в бездействии: приступ старой болотной
лихорадки, подхваченной им в молодости, на сырых шахтах Кресслинга, вдруг
свалил его с ног. Проклиная свою болезнь, он срывал досаду на трех верных
друзьях, безропотно по очереди ходивших за ним и выполнявших важную работу
по городу.
Сорроу знал все неутешительные новости: Мик протелеграфировал ему о том,
что в последнюю минуту Кресслинг, по-видимому, подменил механизм в часах,
так остроумно обезвреженный техником Сорроу, и Лори Лен по его приказу
уже снесся с советскими властями и подробно рассказал им об этом. Знал
Сорроу и о готовящихся в Петрограде событиях - торжественном заседании
Петросовета и съезде психиатров. Сегодня, почувствовав себя намного лучше,
он встал, оделся и сменил лежачее положение на ходячее. Когда три верных
друга - белокурый Лори, молчаливый Нэд и степенный Виллингс в обличье
чистильщика сапог - заглянули к нему в комнату, они увидели старичину
Сорроу, с заложенными за спину руками измеряющего по привычке - взад и
вперед, взад и вперед, от стены к стене - малое пространство своей комнаты.
- Садитесь, докладывайте, ребята! - кивнул он им, нетерпеливо продолжая
свою прогулку, от которой так долго удерживала его лихорадка. - Что нового?
Где Мик? Пришла "Торпеда"? Нашлась мисс Ортон? Начинай хоть
ты, Лори.
Бедняга Лори покраснел и потупился. Все это время, днем и ночью, он безуспешно
разыскивал пропавшую красавицу. Ни следа, ни намека не удалось ему найти.
Лицо его было растерянно и сумрачно.
- Ничего, Сорроу, не нашел. Мисс Ортон как сквозь землю провалилась. Даже
сам Морлендер нам не помог - Виллингс говорит, что Артур не видел ее с
того момента, как она вышла за двери его комнаты. И чемодана никто не
востребовал.
Сорроу покачал головой. Несчастный вид Лори удержал его от словечка, вертевшегося
на кончике языка.
- Ты, Нэд? - спросил он после некоторого, тяжелого для всех, молчанья.
- Мои новости получше. Два ящика - заметь: не один, а два - спустили с
"Торпеды". Я проследил, куда их свезли. Оба доставлены в одно
и то же место. На первом - знаю с точностью, сам разобрал в лупу - наше
клеймо. Это, стало быть, те самые часы, Сорроу. Что в другом - неизвестно.
Степенный Виллингс старательно прочистил глотку:
- Мои новости важные. Доложу перво-наперво, что переглядел всех пассажиров.
Мика среди них не видать. Во-вторых, Морлендер поехал к капитану Грегуару,
сидел часа два в его каюте, потом вышел оттуда... Ну, Сорроу, готовься
к удивленью, старик! Вышел опять подмененный. Отделан под Василова, ничего
не скажешь, да только это не Морлендер. А где сам Морлендер, жив или мертв,
- не знаю. Это еще не все. Новый Василов поехал с "Торпеды"
прямехонько на завод. Что он там делал, как ты думаешь? Выхлопотал себе
пропуск и разрешение на Центральную Аэро-электростанцию!
- Аэро-электростанцию! - в сильном беспокойстве воскликнул Сорроу, прекратив
ходьбу. - Этого мы не предвидели! Надо принять меры. Но почему бумажка
с завода? Ведь у него полны карманы документов и ему верят, Виллингс!
Чумазый чистильщик усмехнулся, достал из широких брюк бумажник, а из бумажника
- несколько листочков, чуть тронутых ваксой, и гордо разложил их перед
техником Сорроу:
- Вот эти самые документы. Я их прибрал заблаговременно из комнаты Морлендера.
- Молодец! - похвалил Сорроу. - Вот что, ребята... Времени уже мало. Где
твой новый молодчик, Виллингс?
- На заводе. До завтрашнего утра не может предпринять ничего - доступ
на станцию уже прекращен.
- Хорошо. Лори, баночки с гримировкой!
Лори Лен не без удивления принес ему ящик с красками.
- Ну-ка, усаживайтесь все трое рядком, чтоб мне не разделывать вас поштучно!
Лори, Виллингс и Нэд уселись на скамейку, в недоумении глядя на Сорроу.
Тот обмакнул тряпку в воду - раз, два, - сорвал с Лори белобрысые усы
и брови, с Виллингса - весь восточный гарнитур, а потом прошелся по их
лицам мокрой тряпкой. Покончив с этим, он взял кисть, три белокурых парика,
щипцы для носа и прочие тайны гримировки и стал быстро орудовать над всеми
тремя молодцами, равномерно промазывая их с полным беспристрастием. Спустя
полчаса перед ним было три молодых человека, отделанных не без таланта
под несчастного Василова, или Артура Морлендера.
- Выделка, можно сказать, без тонкости, хромовая, - произнес Сорроу, любуясь
делом своих рук, - ну, да хватит с нас и этого. Лори, есть у нас приличная
одежа?
- На одного джентльмена, Сорроу, - вон там, в шкафу.
Сорроу вынул новую черную пару, штиблеты, цилиндр, галстук, перчатки и
тросточку и поглядел на все это критическим оком.
- Не беда, братцы! - произнес он решительно. - Поделите-ка одного джентльмена
на троих, сойдет и так.
Не прошло и минуты, как Виллингс щеголял в отличном смокинге, Нэд - в
щегольских брюках, а Лори - в цилиндре, лакированных штиблетах, перчатках
и с тросточкой, или, как правильнее было бы выразиться, - при цилиндре,
лакированных штиблетах, перчатках и тросточке.
- Честное слово, - сказал Сорроу, - вы сойдете, куда ни шло! А теперь
нате-ка эти документы.
Он дал Лори рекомендательное письмо на имя Василова, Нэду - удостоверение
на имя Василова, а Виллингсу - партийный билет на имя Василова и серьезным
голосом произнес:
- Слушайте меня с толком, ребята. Взрыва я не боюсь. Переменили или нет
машину, - советская власть предупреждена. Единственно, чего нам надо бояться,
это несчастья с монтером Аэро-электростанции. Поняли? Вряд ли новый Морлендер
полезет к нему с раннего часу. А поэтому, братцы, возьмите-ка на себя
небольшую работишку: отправляйтесь с самой зарей на Аэро-электро и потолкуйте
с монтером от имени Василова...
- О чем это? - с изумлением спросил Лори.
- Как о чем? - подмигнул Сорроу. - Натурально, насчет подкупа. Так и так,
говорите ему, не продаст ли он за приличную валюту советскую власть и
не отвинтит ли там перед вами какие-нибудь винтики.
- Сорроу, ты спятил! - вырвалось у Виллингса.
- И не думал, - спокойно ответил Сорроу. - Оно конечно, первому из вас
не миновать тюрьмы, а вы пустите второго. При умелой дипломатии можно
рассчитывать, что и второго упекут. Тогда в самый раз выйти третьему.
- Да на кой черт? - простонал Нэд.
- А на тот черт, дурья твоя башка, что уже четвертому-то Василову они
и говорить не дадут, - понял?
Ребята переглянулись и, расхохотавшись, полезли было целовать Сорроу,
но тот увернулся как раз во-время, чтоб сберечь драгоценную гримировку
на лицах товарищей.
Станция Аэро-электро была самым укрепленным пунктом города. Монтер, заведующий
электрификацией пространства, день и ночь оставался на ней, лишенный,
как римский папа, права выхода на другую территорию. Белые аэропланы непрерывно
бороздили небо, сторожа гигантские электроприемники. При первой же вести
об опасности колоссальный рычаг с передаточной силой на двадцативерстную
цепь из железных перекладин должен был выбросить на высоту тысячи метров
над Петроградом невидимую броню электричества. Одновременно с этим весь
город выключался из сети и погружался в абсолютную темноту.
Внизу, у ворот станции, стоял взвод часовых, сменявшихся каждые полчаса.
Ранним утром, не успел только что отдежуривший отряд часовых промаршировать
на отдых, салютуя своей смене, как на площади появился вертлявый молодой
человек в цилиндре и с тросточкой. Он подвигался вперед всеми своими конечностями,
забирая туловище, елико возможно, внутрь, отчего скверный пиджачишко и
заплатанные брюки совершенно стушевывались перед наблюдателем.
- Я коммунист Василов, - проговорил он отрывисто и сунул документ в лицо
дежурному, - мне нужно немедленно видеть монтера!
Документ был прочитан и принят, а Василов препровожден в первый дворик,
куда он пробежал, помахивая перчатками.
Пройдены - не без затруднений - все заставы.
Приемная станция Аэро-электро. Монтер, седой человек с неподвижным и строгим
лицом, вышел к посетителю.
- Товарищ... э? Вы говорите по-английски?
- Да, - ответил монтер.
- Я пришел... э... по поручению одной державы... Монтер, знаете вы курс
доллара? Какого вы мнения о курсе великолепного доллара?
Монтер в изумлении уставился на странного человека.
- Полно дурака валять! - примирительно произнес человек в цилиндре и схватил
монтера за плечо. - Испорть всю эту музыку! Держава не поскупится... Тысячи
миллиардов... Раз, два!
Монтер свистнул и крикнул подбежавшему отряду хранителей станции:
- Душевнобольной или преступник! В тюремное отделение станции!
Молодого человека подхватили подмышки и, хотя он и делал неоднократные
попытки кусаться и плеваться, немедленно водворили в общую камеру станционной
тюрьмы.
Спустя полчаса взвод часовых, чинно стоявших у входа на станцию, был заменен
новым. Он отсалютовал пришедшим, взял ружья на плечо и стройно отмаршировал
в казармы.
- Кха, кха! - раздался заискивающий кашель, и к новому взводу подошел
человек, горделиво выпятивший живот.
Он был в великолепном смокинге, и каждый зритель невольно останавливал
взор свой на импозантной фигуре джентльмена, что давало ему возможность
держать обе ноги в рваных сапогах далеко позади всего прочего корпуса.
- Товарищи, я коммунист Василов! Вот мой документ. Ведите меня к монтеру!
- важно и с расстановкой произнес смокинг.
Ворота были открыты, и джентльмен устремил туда свой передний корпус с
таким проворством, что обе ноги едва не были оставлены за быстро захлопнувшимися
воротами.
Седовласый монтер не без досады вышел ко второму посетителю. Он вздрогнул,
когда увидел его разительное сходство с первым. Но удивление его перешло
в оторопь, когда посетитель поманил его пальцем и сказал таинственным
тоном:
- Монтер, иди сюда! Иди, брат! Я к тебе по знатному делу. Не можешь ли
ты... того, за хороший миллион долларов отвинтить мне пару-другую приемников?
Мы собираемся с одной дружественной державой метнуть сюда бомбочку...
А?
Спустя десять минут он уже барахтался в общей камере станционной тюрьмы,
пугая своих сторожей громоносным кудахтаньем, похожим не то на рев, не
то на хохот.
Между тем перед новым взводом часовых, расставляя ноги в виде циркуля
и отогнув голову набок, как если б она была несущественным пакетом с покупкой,
стоял молодой человек в блестящих бальных брюках. Он растопыривал их перед
рослым часовым с большим достоинством, произнося в нос свою фамилию:
- Я коммунист Василов, вот мой документ. Я должен видеть монтера по государственному
делу!
Получив пропуск, он повернулся вокруг своей оси и медленно прошел за ворота,
ставя ступни носками внутрь, насколько это позволяла анатомия человеческого
тела.
- Странно! - пробормотал монтер, увидев третьего посетителя.
- Друг, - сказал ему молодой человек в брюках, - предположи, что у тебя
жена и дети. С одной стороны, жена, дети и триллион долларов - не каких-нибудь,
а вашингтонских, заметь себе! С другой стороны, какая-то плевая электрификация...
Поразмысли хорошенько, дружище!
Заперев его в общую камеру, монтер вызвал по телефону дежурного.
- Алло! - сказал он отрывисто. - В городе появилась психическая эпидемия,
если только это не заговор. Не сменяйтесь до вечера. Если появятся новые
Василовы, хватайте их без всяких разговоров, обыскивайте и под конвоем
препровождайте в станционную тюрьму.
Не успел дежурный повесить трубку, как перед взводом часовых остановился
служебный автомобиль Путиловского завода, и оттуда выпрыгнул статный человек
в полной паре и прочих принадлежностях туалета.
- Я коммунист Василов, - вежливо произнес он, подходя к дежурному и поднимая
два пальца к кепи. - Вот просьба от заведующего заводом...
Он не успел закончить, как несколько дюжих красноармейцев кинулись на
него, связали по рукам и по ногам и обшарили его сверху донизу.
- Спрячь-ка это в будку! - сказал один, подавая дежурному странное стеклышко,
отмычки, флакон с голубыми шариками и уродливый крючковатый стальной инструмент.
Пойманный был поднят и под конвоем унесен в общую камеру станционной тюрьмы,
где он вздрогнул и свирепо уставился на трех веселых молодчиков, ужасно
похожих друг на друга и залившихся при виде него неистовым гоготаньем.
НАЗАД.::. .::. .::. ДАЛЬШЕ
| |