57. ОБРАЩЕННЫЙ ЖЕНОНЕНАВИСТНИК

Генеральный прокурор и Лепсиус внесли безжизненную молодую чету в номер гостиницы. Доктор пустил в ход свои профессиональные приемы, и спустя несколько минут Вивиан, а за ней и Артур проявили признаки жизни. Молодая девушка глубоко вздохнула, шевельнула губами и подняла веки. Прямо против нее сидел генеральный прокурор штата Иллинойс, озабоченно на нее глядя. В ту же секунду у Вивиан вырвался слабый крик:
- Иеремия Морлендер! - и она снова упала на подушку.
- Отец! - пробормотал Артур, приходя в себя. - Вы живы!
- Я жив, друзья мои, - спокойно ответил генеральный прокурор, протягивая руку сыну. - Но прежде чем рассказать вам мою историю, я должен заверить Вивиан, что смерть ее матери была для меня не меньшим горем, чем для нее. Я был в те дни жертвой ее убийц. Я был пленен, обезоружен, искалечен, удален из Америки. Я был лишен памяти и рассудка. Если б не железные нервы, которых вы, Артур, к сожалению, от меня не унаследовали, я был бы уже мертвецом или жалким идиотом. Но мне удалось спасти себя, и это было первой неудачей Чиче.
- А миссис Элизабет?.. - с ужасом пробормотал Артур, начиная подозревать истину.
- Она никогда не была моей женой! Эта преступная женщина, Артур, - служанка того, кто убил мать Вивиан, кто убил бы и меня и вас обоих, - она секретарь Джека Кресслинга!.. Но на сегодня довольно. Вы оба должны хорошенько оправиться, прежде чем вернуться в Нью-Йорк.
Артур на минуту закрыл глаза.
- Отец, - прошептал он, - я предпочел бы остаться здесь.
Старший Морлендер удивленно поднял брови. Глаза его загорелись веселым огоньком.
- Остаться здесь? - переспросил он отрывисто.
- Да, - ответил Артур и на мгновение стал похож на своего отца. - Здесь я нашел самого себя. Здесь у меня есть дело!
- Вы распропагандированы, - медленно промолвил Иеремия, - вы, сын крупнейшего изобретателя Америки, стали на сторону чужой державы. Лепсиус, он распропагандирован! - С этими словами Иеремия Морлендер сдвинул седые брови, скрестил руки на груди и грозно взглянул на сына. - Хорошо, сэр, оставайтесь! Но помните, что о моем изобретении вы не узнаете никогда ни единого слова. Я обязан передать его родине, и только родине. Я враг мелодрамы и не намерен проклинать вас. Но я скажу вам: "Прощайте, сэр!" И это будет раз и навсегда.
Артур вскочил с места и подошел к отцу. Оба они были одного роста, и молодой человек с седой прядью на лбу походил сейчас, как две капли воды, на старшего Морлендера.
- Как бы не так, сэр! - воскликнул он твердо. - Вы отлично знаете, что я сам доберусь до вашего секрета. Вы отлично знаете, что попади он в руки Кресслинга, он не достанется американскому народу! Вы, старый хитрец, должны будете признать это, и черт меня побери, если вы не намерены обнять своего сына, сэр!
С этими словами Артур бросился на шею к суровому старику, который немедленно осуществил его прозорливую догадку.
Вслед за этим объятием Иеремия Морлендер без дальнейших разговоров схватил в охапку Вивиан, в то время как Лепсиус машинально целовал Артура. Но когда наконец Вивиан попала к доктору Лепсиусу и, совершив круговорот объятий, молодые люди очутились друг перед другом, старый Морлендер отрывисто кашлянул, подмигнул толстяку, и оба они скрылись из комнаты.
- Вивиан... - произнес Артур Морлендер, подходя к бледной девушке и протягивая ей руки.
В эту минуту кто-то резко дернул меня за волосы, и я увидел у себя над плечом разъяренное лицо Иеремии Морлендера.
- Сударь, - сказал он мне отрывисто, - как отец и генеральный прокурор я приказываю вам оставить этих молодых людей в покое!
- Но я автор! - возмутился я. - Нельзя же кончать роман без единого поцелуя! Что скажет читающая публика?
- Она скажет, Джим Доллар, что любовные сцены вам не удаются! - иронически ответил Иеремия Морлендер.
Он отбил у меня всякую охоту, братцы, и потому рас простимся со всей этой публикой прежде, чем доведем свое дело до точки.