|
4. ГЛАВА, НАЧИНАЮЩАЯСЯ С МЕЖДОМЕТИЙ
- Ай, ай!
- О господи!
- О-ой! Ой!
Такими возгласами встретила верная челядь тело Иеремии Морлендера. Старая
негритянка Полли, няня, выходившая массу Иеремию и мастера Артура, одна
не плакала - и это было тем удивительнее, что она-то и любила хозяина
по-настоящему. Круглыми глазами, не мигая, смотрела она на цинковый гроб,
теребя в руках серенький камешек-талисман. Немудрено, что швейцар, не
утерпев, сделал ей замечание, правда, почтительное - негритянки на кухне
побаивались:
- Что же это вы, Полли, как будто ничего?..
- Дурак, - ответила спокойно Полли и так-таки не проронила ни слезинки.
Наверху, в будуаре покойной матери Артура, к величайшему изумлению и гневу
этого последнего, водворилась почему-то миссис Элизабет Вессон.
Пересиливая свою скорбь и ненависть, Артур Морлендер решительными шагами
поднялся по лестнице.
В этой комнате он не был лет пять. Она давно была заперта, и все эти годы
с улицы можно было видеть тяжелые спущенные шторы на окнах. К изумлению
Артура, вместо спертого запаха от ковров и шелков, вместо потускневшего
лака и изъеденной молью обивки все в этой старой, запущенной комнате было
обновлено и освежено. Веселые, светлые занавеси на окнах, мебель - совсем
не похожая на прежнюю, стоявшую здесь уже пятнадцать лет, зеленые растения
в кадках, хорошенький рабочий ящик и книжный шкаф с последними новинками.
Никто, кроме старого Морлендера, не имел доступа в эту комнату: ключ висел
у него на цепочке от часов вместе с брелоками. Было ясно, что Иеремия
Морлендер сам приготовил ее для новой жилицы.
Словно отвечая на эти мысли, Элизабет Вессон подняла красивую голову и
взглянула на Артура:
- Как видите, ваш отец ждал меня. Он так внимательно пошел навстречу всем
моим простым вкусам. Жаль только, что не предупредил сына о нашем браке...
Достав из сумочки вчетверо сложенный листок, она протянула его Морлендеру:
- Взгляните, Артур, - наше брачное свидетельство. Мне тяжело говорить
об этом сейчас, но еще тяжелее видеть ваше изумление и недоверие. При
всей силе и твердости характера Иеремии, при всей его пламенной любви
ко мне, он, видимо, не решился рассказать вам о вашей мачехе.
Она вздохнула и опустила голову. По щекам ее поползли слезинки. Ничто
в этой красивой и печальной женщине, державшей себя удивительно спокойно,
не напоминало ни самозванки, ни авантюристки. И все-таки Артур Морлендер
задыхался от ненависти. То был удар - удар по его сердцу, самолюбию, уважению
к отцу. Даже горе его было словно отравлено изрядной дозой уксуса и перца.
От красоты до бархатного голоса - каждая черта, каждое движенье этой женщины
вызывали в нем приступ бешенства, похожего на морскую болезнь.
- Я пришел сказать, что уезжаю из этого дома, - произнес он таким шипящим
голосом, что сам не узнал его. - Но прежде чем уйти отсюда, я намерен
услышать подробности смерти отца, о которых вы, видимо, осведомленнее
меня.
Элизабет Вессон встала. Что-то сверкнуло ответно в ее иссиня-черных глазах
с узкими, словно точки, зрачками.
- Мне хотелось мира с сыном Иеремии, - медленно начала она, - я была готова
предложить ему гостеприимство и часть оставленных мне средств, потому
что, узнайте всю правду, мистер, ваш отец завещал мне этот дом, и все
свои сбережения, и чертежи своего изобретения... Но к такому непристойному
тону...
- Чертежи своего изобретения? - воскликнул Артур.
- Да, чертежи своего изобретения. Хотите видеть завещание? Показать вам
и, его, как я показала брачное свидетельство?
- Завещание отца хранится у нотариуса Крафта!
- Иеремия написал новое в России. Капитан "Торпеды" передал
мне его вместе с вещами покойного.
- Я вызову старого Крафта и прочту новое завещание вместе с ним.
Крафт был давнишним нотариусом семейства Морлендеров. Артур кинулся к
столику с телефоном. Пока его пальцы автоматически набирали номер, он
думал, думал, пытаясь понять поведение отца. Гипноз? Обман? Преступление.
- Алло! 8-105-105! Дайте нотариуса Крафта. Как?.. Но когда же? Только
что? Боже мой, боже мой!
Он положил трубку и повернулся к женщине:
- Его только что принесли домой с проломленным черепом. Шофер был пьян
и разбил машину...
Новая миссис Морлендер не реагировала на это слишком горячо - она почти
не знала Крафта. Но Артур был так подавлен, что на минуту почувствовал
себя беспомощным. Лучший друг отца! Можно сказать, единственный! Знавший
его как свои пять пальцев...
Слуга вошел и доложил о приходе доктора Лепсиуса. Артур кинулся ему навстречу.
Доктор подвигался не спеша. На лице его была приличествующая случаю скорбь.
- Дорогой мистер Артур, меня вызвали к генералу Гибгельду, но по дороге
я решил заглянуть и к вам... Миссис Вессон, утром мне не удалось поздороваться
с вами...
- Миссис Морлендер, - тихонько поправила она Лепсиуса.
- Я рад вам, доктор, - коротко перебил ее Артур. - Я прошу вас вместе
со мной прочесть новое завещание отца.
- Новое завещание? Иеремия Морлендер, сколько помнится, написал одно до
своего отъезда в Россию.
- А там написал второе... - вмешалась мачеха Артура, и слезы опять показались
у нее на глазах.
Она встала, отперла шкатулку, стоявшую перед ней на столике, и протянула
Артуру пакет, где с соблюдением всех формальностей, на гербовой бумаге
было написано завещание Морлендер а.
Артур и Лепсиус, приблизив друг к другу головы, прочли его почти одновременно.
Это был странный документ, составленный в патетическом тоне. В нем говорилось,
что всему миру грозит опасность коммунизма. Поэтому он, Иеремия Морлендер,
в случае своей смерти завещает свое последнее изобретение на священную
войну против коммунистов. Хранительницей его чертежей он делает дорогую
свою жену, Элизабет, по первому мужу Вессон. Все состояние и дом в Нью-Йорке
он безоговорочно завещает ей же, поскольку сын Артур в том возрасте, когда
может сам себя прокормить. Далее следовала подпись Морлендера и двух свидетелей.
Лепсиус одним взглядом охватил содержание документа и невольно воскликнул:
- А где же Крафт? Это надо первым делом показать Крафту.
- Он умер.
- Умер?
- Несчастный случай с автомобилем, - вставила мачеха Артура.
Лепсиус прикусил нижнюю губу. Кое-что, готовое сорваться у него с языка,
было мудро подхвачено за хвостик и водворено обратно, в глубину молчаливой
докторской памяти.
- Да... - сказал он. - Вы разорены, Артур.
- Все, что принадлежит мне, - к его услугам, - вмешалась миссис Морлендер,
- все, кроме, разумеется, чертежей, завещанных на святую цель. Я убеждена,
что Иеремия составил это завещание под впечатлением увиденного в России.
Он был наблюдательный и острый человек. И, может быть, из-за того, что
он увидел, коммунисты убили его.
Она произнесла это так просто и убедительно, что мысли Артура мгновенно
приняли другое направление.
- Клянусь, я отомщу убийцам! - воскликнул он, невольно вкладывая в эти
слова все, что пережил за последние несколько часов. - Отомщу - или не
вернусь живым, как отец!
Лепсиус несколько мгновений смотрел на него, потом взял шляпу.
- От всего сердца, Артур, желаю вам успеха, - произнес он медленно.
Лепсиус поцеловал руку вдове и двинулся к выходу, храня на лице все такое
же наивно-скорбное выражение.
Но на лестнице лицо его мгновенно изменилось. По трем ступенькам к носу
взбежал фонарщик, заглянул ему под стекла очков и сунул туда зажженную
спичку. Глаза Лепсиуса положительно горели, как уличный газ, когда он
пробормотал себе под нос:
- Или я дурак и слепец, или это не подпись Морлендера!
Он вышел на улицу, где в нескольких шагах дожидался автомобиль, но тут
ему пришлось остановиться. Чья-то черная, худая рука схватила его за палку.
Старушечий голос произнес:
- Масса Лепсиус, масса Лепсиус!
- Это ты, Полли? Что тебе надо?
- Вы большой хозяин, масса Лепсиус? Вас станут много слушать?
- А в чем дело?
- Черная Полли говорит вам: прикажите открыть гроб мастера Иеремии, прикажите
его открыть!
- Что взбрело тебе в голову, Полли?
Но негритянки уже не было. Лепсиус посмотрел по сторонам, подождал некоторое
время, а потом быстро сел в автомобиль, приказав шоферу ехать в отель
"Патрициана".
Он ни о чем не думал в пути. У доктора Лепсиуса правило: никогда не думать
ни о чем в краткие минуты передышки.
НАЗАД.::. .::. .::. ДАЛЬШЕ
| |